ДВИЖУЩИЕ СИЛЫ АНТРОПОСОЦИОГЕНЕЗА курсовая работа А.В.Бочарова написана в 1995 году на первом курсе обучения на ИФ ТГУ на кафедре археологии и исторического краеведения научный руководитель Е.А.Васильев
Космические и биологические истоки антропосоциогенеза Качественные скачки в антропосоциогенезе Самоустранение естественного отбора Обобщающий и прогностический обзор антропосоциогенеза
Дальнейший уровень всей совокупности наук о людях будет зависеть от существенного сдвига в познании начала человеческой истории. Б.Ф.Поршнев Антропосоциогенез – это переход от биологической формы движения материи к социально организованной, его содержание – возникновение и становление социальных закономерностей, перестройка и смена движущих сил развития, определявших направление эволюции. Эта сложная общетеоретическая проблема нуждается для своего решения в синтезе достижений различных наук. Центральный вопрос антропосоциогенеза – проблема движущих сил и закономерностей. Так как движущие силы эволюции не фиксируются, изучать их можно только в действии, то есть в данный момент на основе экстраполяции. Общая картина антропогенеза реконструируется на основе неполных и в географическом (огромные просторы Азии и Африки остаются неисследованными) и в хронологическом отношении данных, пробелы в которых восполняются более или менее вероятными гипотезами. Дефект информации проистекает из единичности находок в каждом из местонахождений. Индивидуумы очень сильно отличаются друг от друга, и, только опираясь на данные о многих индивидуумах, можно получить групповой портрет локальной группы. Новейшие палеоантропологические данные свидетельствуют о многонаправленности и неравномерности процесса гоминизации, в ходе которого отдельные элементы гоминидного комплекса прослеживаются уже у наиболее древних ископаемых, а формирование более поздних вариантов консолидации сапиентных признаков могло происходить длительное время параллельно на разных территориях. В современных интерпретациях палеантропологических материалов морфологический критерий остается пока основным, но с дальнейшим прогрессом биохимических и генетических исследований роль генотипического принципа будет возрастать в таксономии гоминид. Из-за отсутствия прямых данных о характере общественных отношений в начальную эпоху человеческой истории мы можем основываться только на косвенных данных. Но если даже прямые данные (остатки людей и следы их деятельности) можно интерпретировать по-разному, то тем более это относится к косвенным (данные физиологии, этологии и этнографии). Любая более или менее детальная реконструкция процесса социогенеза неизбежно является гипотетической. В условиях, когда данных мало и все они косвенные, первостепенное значение приобретают общетеоретические положения, которыми руководствуется исследователь. То есть при решении проблемы антропосоциогенеза и его движущих сил необходимо соприкоснуться с областью философских категорий и общих закономерностей мироздания. Понятийный арсенал теории антропосоциогенеза изобилует набором понятий, нуждающихся в уточнении и основательном анализе, их условность и метафоричность тормозит развитие теории. Для того, чтобы мыслить начало человеческой истории как явление, качественно отличающееся от современности, надо либо создать для древнейшего прошлого набор специальных понятий и терминов, которые исключали бы применение привычных нам слов и более адекватно отражали объект, либо же примириться с тем, что всякое общее понятие будет употребляться в самых различных, часто противоположных смыслах. Оба варианта крайне неудобны: первый приводит к тому, что исследователь создает громоздкие неопределенные термины, которые вносят больше путаницы, чем смысла, и редко выходят за рамки данной работы специалиста; второй приводит к тому, что все теоретические дискуссии о первобытности становятся в большой мере спором о словах, которые разные ученые применяют и толкуют по-своему. При этом решение проблемы продвигается чрезвычайно незначительно, а то и отступает к уже пройденным этапам. Антропосоциогенез – это переходное состояние материи. Любое переходное состояние представляет собой звено в цепи развития предмета или явления, где признаки нового качества выражены еще не отчетливо, не обнаружили себя как противоположность по отношению к старому качеству, не вступили с ним в противоречие. Существует два подхода к проблеме закономерностей переходных состояний: 1) Переходные состояния определяются совокупностью законов как исходной, так и более высокой формы движения, при условии сохранения каждым из законов своей природы и своей области влияния. С этих позиций антропосоциогенез рассматривается как процесс, находящийся под контролем закономерностей, различных по своей природе: социальных (трудовая деятельность) и биологических (естественный отбор); 2) Существуют особые закономерности переходного периода как специфические закономерности антропосоциогенеза. Встает проблема развития и смены движущих сил эволюции («эволюция эволюции»). Этот процесс обусловливается возникновением, становлением, развитием и исчезновением определенного круга явлений и выражается в расширении или сужении сферы действия закона, изменение степени доминирования его в контроле развития данного объекта или процесса. Следует указать, что в данной работе в рамках специального историографического обзора не будут рассматриваться идеи и теории, которые уже доказали свою несостоятельность (например, гипотеза Ч. Дарвина о половом отборе), так как объем работы ограничен, а к правильному пониманию проблемы устаревшие идеи уже не имеют отношения. Не будут также специально рассматриваться вопросы, не имеющие принципиального значения и раскрывающиеся в ходе рассмотрения других вопросов (например, дискуссия о зоологическом индивидуализме). Важность рассматриваемых в данной работе проблем в том, что исследование эволюционной истории человечества формирует общемировоззренческие ориентиры сегодняшнего дня и развивает представление о будущем человечества.
Космические и биологические истоки антропосоциогенеза Чтобы понять, какие движущие силы привели к переходу биологического в социальное, то есть, почему и как появился человек, нужно установить, какими законами управляется эволюция жизни в целом. А.А.Ляпунов дает следующее краткое и точное определение понятия жизни: «Жизнь – устойчивое состояние материи; сохранение этой устойчивости определяется информацией, кодируемой состоянием отдельных молекул.» (1.С.10). Нам известна только форма жизни, которая существует на Земле. Появление и развитие новой формы материи именно здесь обусловлено, очевидно, значительным своеобразием планеты. И.Д.Караченцев отмечает следующие особенности: 1) наличие у Земли крупного спутника, вызывающего приливные волны и способствующего появлению дополнительных ритмов в геосфере, а ритм, как известно, одна из основ жизни, в дальнейшем приливные волны привели к выходу жизни из воды на сушу; 2) принадлежность центральной звезды – Солнца – к плоской подсистеме звезд, не попадающих в область взрывных процессов в Галактике, что предохраняет жизнь от смертоносного воздействия термоядерных реакций; 3) принадлежность нашей Галактики к сравнительно редкому типу стационарных систем во Вселенной, возраст которых заведомо больше времени существования жизни на Земле, то есть достаточен для длительной эволюции (1.С.17) В.И.Вернадский обосновал в своем учении представление о том, что возникновение человека есть закономерный этап эволюции как единого космического, геологического, биогенного и антропогенного процесса. Распространение дарвинизма происходило в борьбе вокруг основных проблем эволюционной теории: органическая целесообразность, происхождение видов, необратимость и направленность эволюции, прерывность и непрерывность процесса. В настоящее время окончательно доказано, что сущностью эволюции является адаптивное преобразование живых систем (популяций и их совокупностей) в результате взаимодействия множества факторов (мутация, волны численности, изоляция, миграция и др.), реализующихся через селекцию (2.С.109). Известно, что законы эволюции как массового статистического процесса действуют не на уровне отдельного организма, а на качественно более высоком, популяционном уровне. Именно виды, существующие в форме местных популяций, служат мерой эволюционного процесса и главным объектом изучения механизмов и движущих сил. Необходимое условие устойчивости организации популяции – ее изменчивость, в первую очередь наследственная. Элементарной единицей последней выступает мутация, которая является следствием взаимодействия генотипа и среды. Не отбор отдельных мутаций создает приспособление организмов, а постоянное включение этих мутаций в сложную систему целостного организма популяции и их шлифовка другими наследственными элементами (2.С.122). Эволюция осуществляется в ходе борьбы за существование и вытекает из безграничного стремления живого к размножению, и совершается в двух формах: уничтожение или отстранение от размножения менее жизнеспособных форм, выживание более приспособленных видов и особей в результате их индивидуального и межгруппового соперничества. Приспособительный эффект мутации может быть только случайным, ибо он не предопределен ни природой организма, ни природой воздействующего мутагенного фактора. Отсюда некоторые ученые делают вывод о непредсказуемости эволюционного процесса. Но они забывают, что появление в организме определенной мутации (именно такой, а не иной) зависит и от природы организма, и от природы мутагенного фактора, следовательно мутация – явление не случайное, а закономерное. Возможно, не стоит абсолютизировать не доказанное окончательно положение. Но для науки, задачей которой является раскрытие законов природы, случайным будет лишь то, закономерность чего еще не доступна для понимания. В.П.Алексеев делает следующий вывод: «Безусловно доказано наличие таких «предложений» в генетическом языке, которые не реализуются, таких последовательностей в генетическом материале, которые теоретически должны бы существовать, но в природе не открыты. Все это говорит в пользу того, что поток мутаций разбит не на отдельные беспорядочные, а на строго упорядоченные каналы. Постоянно мутирующие генетические каналы, возможно, и определили структурно-динамические процессы и явления, в которых проявилась направленность эволюции» (1.С.70). В.П.Алексеев обосновывает представление о «фундаментальных» мутациях, после которых появляются структурно новые формы, дальше уже эволюционирующие под действием естественного отбора. Итак, направленное мутирование и естественный отбор – вот фундаментальные движущие факторы эволюции, вызывающие многообразие, дискретность, приспособленность живых форм и направленность их прогрессивного развития (1.С.71). В.Л.Комаров еще более полувека назад видел основной смысл эволюции жизни от простых форм к сложным в задержании энтропийных тенденций, в антиэнтропийной ее направленности. Направленность мутагенеза выражается в том, что любая мутация есть всегда отклонение от нормы, увеличивающее разнообразие форм живого вещества, а отбор только поддерживал и усиливал это присущее живому веществу функциональное свойство. Мутации создают постоянно все новую и новую информацию в биосфере, противодействуя этим стремлению материи к энтропийному покою, а отбор обеспечивает многообразие каналов распределения информации (1.С.446). Комаров подходит к фундаментальной идее противопоставления информации и энтропии. Противопоставление максимальной энтропии, выражающей полную неподвижность, неорганизованность и упрощенность системы и максимальной информации, которая будет достигнута тогда, когда все возможные состояния разнообразия системы окажутся реализованными в ходе ее предшествующего развития. Понимаемая таким образом информация (негаэнтропии) равназначна максимальной меры потенциального развития. Итак, - цель эволюции жизни – максимальная негаэнтропия, следовательно появление разума – шаг (а точнее скачок) на пути к этой цели. Вернадский обосновал идею о переходе биосферы под воздействием человеческого труда, превратившего человека в геологическую силу, в новое состояние – ноосферу (сферу разума). Ноосфера – это совокупность трудовых действий, которые производит и производило человечество на протяжении своей истории, и пространство, где проявилось и проявляется влияние этих действий. Ноосфера появляется вместе с человеком и вместе с ним развивается. Характерные особенности и тенденции ноосферы: 1) пространственное расширение; 2) структурная асимметрия, неоднородность и разнокачественность, усиливающиеся во времени; 3) направленное воздействие на все другие планетные оболочки; 4) интенсификация всех процессов (1.С.75). Человеческий мозг – высший продукт развития материи, ибо это субстанция познания материей самой себя. Познание делает возможности накопления информации неограниченными. Следовательно, появление разума сделало достижение негаэнтропии необратимым процессом (гибель земного разума из-за непредсказуемого космического катаклизма – слишком маловероятное событие).
Качественные скачки в антропосоциогенезе В настоящее время преобладает теория «двух скачков» в антропосоциогенезе: первый – переход от непосредственных животных предшественников человека (австралопитековых) к стадии формирующихся людей, изготовлявших орудия (архантропы); второй – появление на грани позднего палеолита Homo sapiens – сформировавшегося человека современного типа. «Двум скачкам» противостоят две теории: 1) архантропы (питекантропы) были подлинно готовыми людьми, а их объединения – подлинными человеческими обществами. Антропосоциогенез рассматривается как разовый акт и сводится лишь к формированию физического типа человека. Этот взгляд обосновал Б.И.Семенов, но позднее от него отказался; 2) Питекантропы и неандертальцы ни в каком смысле не были людьми, они были животными, и их объединения носили биологический характер. Первыми людьми были неоантропы. Только с их появлением зародилось человеческое общество. Эту точку зрения отстаивал Б.Ф.Поршнев. Источником таких противоречий является односторонний подход к процессу становления человека и общества. В период антропосоциогенеза человеческое общество одновременно и существует и не существует, ибо оно уже возникает, но еще не возникло. Всякое становление обязательно является единством бытия и небытия. Первая точка зрения абсолютизируют момент бытия общества, вторая – момент небытия, игнорируя момент бытия. Они превращают в единственный лишь один из скачков (4.С.16). В отечественной науке Б.Ф.Поршнев и Ю.И.Семенов предложили гипотезу дочеловеческого, животного или рефлекторного труда. Разногласия между ними относились лишь к хронологическому рубежу. Первый переносил рефлекторный труд на этапы, предшествующие неоантропам, второй – на этап австралопитеков. Орудийная деятельность имеется только у гоминид. Она есть целесообразный целенаправленный результативный труд. Случаи употребления животными предметов в качестве орудий не есть орудийная деятельность, как не есть орудийная деятельность возведение бобровых плотин, строительство птичьих гнезд, муравьиных куч и т.д. Принципиальная разница между орудийной деятельностью гоминид и животным трудом: высокая временная динамичность, акты творчества, частые переходы на качественно новую ступень, детализация форм деятельности. Строительная и иная созидательная деятельность животных отличается от созидательной деятельности людей тем, что она узко запрограммирована, от нее почти нет отклонений, животная особь отвечает на зов наследственности, даже если он находится в условиях, в которых ответ на этот зов грозит гибелью. Инстинкт ограниченно целесообразен, так как он неизменен и автоматичен. Модификации малозаметны и малозначимы в рамках популяции и носят случайный характер. Изменения инстинктивного поведения при переходе от поколения к поколению происходят в связи с изменением в среде обитания. Но это относится лишь к групповой эволюции, у отдельных особей инстинкт строго автоматичен и повторяем. Б.Ф.Поршнев приводит следующее обоснование своей теории: «Все изменения в общем шаблоне инстинктивного поведения животных происходят в связи с изменением экологических условий. Но ведь ископаемые гоминиды жили как раз в условиях очень нестабильной, многократно менявшейся природной среды с перемежающимися похолоданиями и потеплениями, сухостью и влажностью, со сменяющимися биогеоценозами. Орудия нижнего и среднего палеолита изменялись ни в коем случае не быстрее этих экологических перемен. Есть основания считать, что и с появлением Homo sapiens изменения его каменной техники в верхнем палеолите еще долго не обгоняли изменений в природной обстановке позднего плейстоцена. Значительный разрыв в темпах изменения человеческой материальной культуры и окружающей человека природы произошел значительно позже. Может быть, это и есть в экологическом смысле начало человеческой истории» (3.С.47). В чем же заключается основная суть человеческой деятельности и ее отличие от животной? Если взять за основу изготовление орудий при помощи орудий, то оно не является логически достаточным, так как, то же самое могут сделать современные машины, а в экспериментальных условиях это наблюдалось у обезьян. Поведение людей, входящих в состав различных обществ, и их материальная деятельность часто существенно различаются. И речь идет не о всегда возможных индивидуальных и групповых вариациях поведения. У людей в разных обществах могут быть совершенно различные потребности, стимулы, мотивы поведения и формы деятельности, чего не наблюдается в разных популяциях одного вида у животных. Совершенно ясно, что эти различия имеют свою основу не в биологии человека, а в чем-то ином, надбиологическом. Многие зарубежные исследователи видят такую основу в духовной культуре. Надбиологический характер культуры проявляется в особенностях ее развития. Если при биологическом развитии информация записывается в молекулах ДНК и передается через зародышевые клетки, то в данном случае она закрепляется в сознании и передается посредством примера, показа и языка. Биологическая наследственность передается только от родителей к детям, а культурная доступна каждой особи в пределах сообщества. В результате развитие культуры идет независимо от биологического развития. Итак, появление разумной деятельности можно констатировать с появлением внегенетической формы передачи и накопления информации от поколения к поколению, что становится основой социальных закономерностей. Почему прекратилось размножение более приспособленных и вымирание менее приспособленных (за вычетом, разумеется, летальных мутаций)? Иначе говоря, почему забота о нетрудоспособных, посильная защита их от смерти стала отличительным признаком вида? Как бы ни звучал ответ на этот вопрос, сущность его – это самоустранение естественного отбора, как решающей движущей силы развития.
Самоустранение естественного отбора В.И.Кремяновский различает два типа самоустранения естественного отбора. Относительное самоустранение – это частичный выход из-под давления отбора за счет какого-либо эволюционного приобретения. Так, млекопитающие в результате приобретения теплокровности и термоизоляционного волосяного покрова перестали быть объектом отбора в этих направлениях. Произошло сужение поля действия, смена форм и направлений отбора для определенных признаков. Абсолютное самоустранение преобразующей роли отбора может быть достигнуто за счет уникальных эволюционных приобретений: «прогресс группового объединения внешней деятельности», «прогресс способности к индивидуальному обучению» (2.С.135). Диалектика этого процесса такова: произошло вытеснение действия закона, подготовленное и вызванное самим же этим действием – причина устраняется следствием. Первым трудовую теорию происхождения человека выдвинул Ф.Энгельс. Предположения существовали и до этого, но именно Ф.Энгельс научно обосновал эту теорию в своей книге «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». Постепенное вытеснение естественного отбора примитивной, но с каждым новым шагом усложнявшейся производственной деятельностью первобытных людей, сопровождалось изменением и самой формы отбора, которую И.Ю.Семенов предложил называть биосоциальным отбором. Самосовершенствование трудовой деятельности постоянно вступало в конфликт с морфологической организацией формирующихся людей, с уровнем сплоченности первобытного стада. Биосоциальный отбор, совершенствуя их физическую и общественную организацию, устранял это противоречие. Действие этой формы отбора определялось развитием трудовой деятельности, выполняя ее требования. В этом состояло, по И.Ю.Семенову, специфическое отличие биосоциального отбора от естественного отбора. Вместе с тем ученый полагает, что наряду с биосоциальным групповым отбором одновременно действовал и обычный индивидуальный естественный отбор, функции которого выражались в совершенствовании способностей становящихся людей к новым формам приспособления к среде. Таким образом, согласно этой гипотезе, процесс антропосоциогенеза управлялся группой законов, включающей индивидуальный естественный отбор, групповой биосоциальный отбор и производственную деятельность, способную развиваться без участия отбора (2.С.138). В предметно-практическом взаимодействии с окружающим миром человек преодолевает собственную индивидуальную природную ограниченность. Трудовая деятельность осуществляет объективизацию субъективной человеческой сущности, в продуктах труда опредмечивается и становится достоянием других его индивидуальность (2.С.151). Основное противоречие орудийной деятельности ранних гоминид в том, что животнообразные способы труда рождались в пределах их биологической эволюции, то есть всецело определялись биологическими закономерностями, сдерживающими их самостоятельное развитие. Преодоление сложившегося противоречия шло в направлении коренного изменения структуры и содержания коллективно организованной деятельности (2.С.167). Переход к систематическому изготовлению элементарных орудий и спорадическому их применению специфичен в том, что изготовление орудий, будучи осознанным, сочеталось с инстинктивным их применением. Такая форма труда еще не изменяла окружающей среды соответственно потребностям группы. Эволюция навыков орудийных действий, совершенствование и разнообразие способов обработки орудий, привлечение новых природных материалов, более адекватные способы их употребления, закрепление, накопление и передача опыта позволили более прогрессивным группам быстрее и эффективнее приспособиться. На заключительном этапе производственная деятельность становится основой жизнедеятельности человека и способом существования общества. Среди исследователей, рассматривающих стадную организацию как необходимый фактор антропосоциогенеза, нет единого мнения о внутренних движущих механизмах стадности, приведших к человеческому обществу. Одни говорят о существовании врожденного общественного инстинкта, обеспечивающего сотрудничество и взаимопомощь; другие – о преодолении конкуренции, антагонизмов и агрессивности. Очевидно, что стадная форма организации могла стать естественной предпосылкой возникновения элементарных социальных связей лишь при оптимальном соотношении сотрудничества и соперничества. Новейшие данные этологии и зоопсихологии не позволяют судить о преобладании какой-либо одной из форм внутристадных отношений, а говорят о том, что именно многообразие и противоречивость форм групповой организации приматов являются решающим фактором поддержания жизнеспособности особей и их сообществ. Конечно, образ жизни современных обезьян неадекватен стадности формирующихся людей. Поэтому неправомерны прямые экстраполяции от понятия стадности к социальности, как и ошибочны поиски у современных обезьян источников очеловечивания. Жизнь современных обезьян может служить лишь приближенной моделью. Став общественным существом, человек не перестал быть биологическим организмом. У него существовали определенные биологические потребности и инстинкты (половой, пищевой, самосохранения). Но если у животного биологические потребности единственные и господствующие, то у человека они подчинены социальным стимулам и мотивам. Удовлетворение биологических потребностей всегда контролируется обществом. Это происходит в рамках определенных норм и правил. Эти нормы неизбежно должны были носить негативный характер, то есть они были запретами. Данные этнографии подтверждают их существование в форме табу. Табу касались, прежде всего, пищевого инстинкта, и проявились в отношениях собственности, которая была коллективной и основывалась на уравнительном распределении. Половой инстинкт ограничивался законом экзогамии, то есть запрещением полового общения внутри кровнородственных групп. В отличие от ранних стадий, когда отбор благоприятствовал индивидам, особенно продвинувшимся в освоении орудийной деятельности, в современных условиях этот признак перестал быть ведущим. Шел процесс ослабления действия отбора сначала по смертности (за счет заботы о нетрудоспособных), затем по уровню рождаемости (за счет возрастания фертильности (от лат. fertilis - плодородный), то есть способности к удовлетворению полового инстинкта не в определенный сезон, а в любое время), наконец по социально-экономическим и образовательным показателям (за счет усложнения структуры общества). В дальнейшем и эти последние критерии теряют ценность. И даже такие показатели как «самосовершенствование», то есть стремление отдельных особо развитых индивидуумов к улучшению своих личных способностей, или «успех в среде», то есть способность некоторых индивидуумов к организаторской деятельности и их стремление к лидерству, со временем перестают играть значительную роль в распространении в популяциях человека эффективных и перспективных генов. Прогрессивное развитие окончательно переходит из генетической в социальную сферу. Сохранение потенциала, заложенного в генотипе возможно теперь за счет огромной численности населения. Большинство исследователей полагают, что дальнейшее развитие биологических свойств человека исключает видообразующие процессы. Естественный отбор, прекратив быть причиной развития, сохраняется как механизм поддержания достигнутого уровня биологической организации; его роль ограничивается устранением нежизнеспособных и аномальных гамет, зигот, эмбрионов и индивидов. Советский невропатолог и антрополог С.Н.Давиденков считает, что вытеснение естественного отбора сопровождалось формированием социальных норм поведения, которыми осуществляется контроль и упорядочивание эмоционально-психической сферы жизнедеятельности перволюдей. Однако, считает С.Н.Давиденков, нарастание эффективности этих норм проходило гораздо медленнее, чем сокращались преобразующие функции естественного отбора. Таким образом, накапливались своего рода издержки, инерциальные последствия самоустранения естественного отбора для современного человека. К ним можно отнести известную «недостроенность» анатомической конституции и соматических признаков человека, на которые указывал еще Мечников. Такую «недостроенность» можно рассматривать как сохранение варьирующегося спектра патологических отклонений от нормального типа, что оказывается необходимым для выживания группы в изменившихся условиях (2.С.49). Скорость размножения любого вида определяется в границах его биологических возможностей информационными потоками (природа которых остается еще не ясной), влияющими через рефлекторную сферу на половую активность животных и регулирующими численность и соотношение полов в зависимости от благоприятности факторов среды. Различна роль мужского и женского плов в поддержании видового равновесия и развития. Женский пол – это устойчивое начало эволюции, закрепляющее видовые признаки и обеспечивающее приспособленность к среде. Мужской пол несет функции подвижного начала и расширяет у следующего поколения норму реакций и изменение генотипа (1.С.281). Вид эволюционирует быстрее всего, когда он разбит на популяции, между которыми до какой-то степени осуществляется обмен генами. Подвижность мужского пола проявляла себя лишь в границах группы сообществ, приуроченных к определенному ландшафтному участку. В.П.Алексеев, рассматривая полицентрическую теорию происхождения современного человека, обосновал существование форм рассеивающего и стабилизирующего отбора. По мере расширения ойкумены предкам человека пришлось столкнуться с большим разнообразием среды. Это потребовало расширения и интенсификации адаптивных реакций в самых различных направлениях, что приводило к дифференциации форм и сочетаний изменчивости, полиморфизму и закреплялось отбором. Таким образом, считает В.П.Алексеев, начало дифференциации человечества на географические расы положено еще при первых шагах заселения ойкумены в нижнем палеолите. Если стабилизирующий отбор закрепляет наследственный генотип, то рассеивающий расшатывает его. По мере приближения к современности все большую роль в эволюции человека играл именно рассеивающий отбор. Противоречивое взаимодействие двух этих форм отбора является основным содержанием антропогенеза. Стабилизирующий и рассеивающий отбор противоположны по направлению: первый центростремителен, второй центробежен. Второй занял первенствующее положение в развитии человека (1.С.308). Численность человечества увеличилась начиная с нижнего палеолита до настоящего времени минимум в тысячу раз. Параллельно с увеличением численности росло число популяций, вследствие действия интегративных и консолидирующих механизмов, постепенно усиливающихся в поздние эпохи по сравнению с ранними. С другой стороны, достаточно мощные генетические барьеры продолжают активно действовать и в современную эпоху (например, политические границы). На ранних этапах человеческой истории наличие генетического барьера между популяциями всегда приводило к действию центростремительных сил, то есть закрывало популяции от внешних влияний и отделяло их от других популяций. В современную эпоху такая ситуация составляет исключение и сохраняется лишь в труднодоступных районах. В подавляющем большинстве случаев, разделенные генетическим барьером популяции входят в границы более широких общностей, поэтому центробежные силы тенденции подавляют центростремительные, происходит размывание популяционных границ. (1.С.332). В 30-е годы XX в. советский биолог, теоретик эволюционного учения И.И.Шмальгаузен обосновал теорию эпиморфной (греч. эпи – сверх) эволюции. Он исходил из того, что приспособленность организмов к среде является неотъемлемой характеристикой жизни, и что непрерывное изменение окружающей среды вызывает через естественный отбор непрерывную смену приспособлений и их совершенствование. Особое значение он придавал ароморфозам (от греч. airo –поднимаю, ароморфоз – совершенствование строения организма), считая их «узловыми точками» эволюции. Именно ароморфозы дают начало новым крупным эволюционным группам (типам и классам) с более высоким уровнем организации, обеспечивающим их широкую адаптивную радиацию и господствующее положение. Разрабатывая ароморфную теорию, И.И.Шмальгаузен выдвинул понятие «эпиморфоз»: «Можно представить беспредельное расширение среды, то есть не только расселение организма по всей поверхности земного шара, где жизнь вообще возможна, но и использование всех жизненных ресурсов. Такой организм займет совершенно особое положение, так как он возвысится над всеми организмами, овладеет всей средой и подчинит ее своим потребностям. Такой тип развития вносит принципиально новое – господство над условиями среды. Поэтому для этого этапа развития органических форм предлагается термин «эпиморфоз». Этот этап достигнут только человеком. (5.С.170). По И.И.Шмальгаузену, эпиморфное развитие человека связано, прежде всего, с развитием головного мозга. Этот ароморфоз тесно связан с прямохождением – следствием выхода предков человека из леса в открытые степи и предгорья. Из прямохождения вытекают следующие последствия: освобождение передних конечностей, развитие позвоночника, положение головы и кости таза и т.д. «Освобождение и развитие руки позволило вырабатывать более эффективные способы добывания пищи, строить жилище, изготовлять орудия. Орудийная деятельность, компенсировав недостающие органы защиты и нападения, оказала в свою очередь решающее воздействие на дальнейшее развитие морфологии, и в особенности психики и поведения. Это в свою очередь привело к развитию и совершенствованию форм самой орудийной деятельности, которые открыли человеку самые широкие перспективы овладения средой, что явилось основой для эпиморфоза. Стадная жизнь первобытных людей общавшихся между собой посредством условных сигналов, благодаря появившимся коллективным способам деятельности дала толчок к развитию членораздельной речи. С возникновением последней открылась возможность накопления и передачи приобретенного опыта от одного поколения к другому, зарождения культуры» (5.С.170). По мысли И.И.Шмальгаузена, эпиморфная эволюция представляла этап развития живого на стыке двух форм движения материи – биологической и социальной, на протяжении которого общие закономерности органической эволюции специфическим образом проявились как факторы человеческой предыстории. В эволюции живых систем с высоким уровнем организации существует тенденция опережения образа жизни организмов относительно их морфофизиологических характеристик с последующим выравниванием морфологии относительно поведения. На раннем этапе гоминизации отмечается медленный процесс совершенствования техники орудий и бурная эволюция морфологии. В конце плейстоцена, то есть на завершающем этапе антропогенеза, было сочетание ничтожных изменений морфологии становящихся людей со значительным ростом производительных сил и развитием культуры (2.С.175). Палеоантропологическая летопись свидетельствует о том, что даже млекопитающие, высокоразвитый класс, имеют много бесперспективных высокоспециализированных линий развития. Плиоцен, окончившийся три млн. лет назад, был для млекопитающих последней фазой развития, с тех пор совершались лишь небольшие изменения, но не появилось новых родов животных. Приматы, сохранив вплоть до плиоцена относительную «примитивность» своей организации, оказались в более выгодных условиях в смысле наличия тенденций к дальнейшему развитию. Избежав специализации и сохранив высокие эволюционные потенции для развития универсальных приспособлений, приматы привели к возникновению гоминид (2.С.178). Причину ограничения прогресса в ветвях приматов, не ведущих к человеку, можно усматривать в том, что уже само появление человека исключило возможность возникновения аналогичных форм организации в других ветвях, сохраняющих низкие темпы развития (2.С.177). У приматов вырабатывалась полифункциональность конечностей, явление, противоположное узкой специализации. Большую роль в этом сыграло лазание по деревьям с охватом веток пальцами. Одной из общих закономерностей эволюции двигательной активности млекопитающих являются антагонистические отношения между основной (опорно-локомотивной) и дополнительной (манипуляционной) функциями передних конечностей. У большинства млекопитающих этот антагонизм препятствовал прогрессивному развитию манипуляции, а у приматов в силу сохранения способа передвижения с пальцеобхватом, главная функция не приходила в противоречие с дополнительной. Этот эволюционно-перспективный способ двигательной активности гармонично сочетающий обе функции грудных конечностей, можно рассматривать в качестве морфологической основы орудийной деятельности и одной из предпосылок антропогенеза. Исследования показали, что представительство кисти, и особенно первого пальца в двигательной зоне коры мозга занимает значительное место (2.С.109). Французский ученый А.Леруа-Гуран в 1964 г. обосновал синтетическую концепцию происхождения человека. Решающее исходное морфологическое приобретение предков человека, по его мнению, выделившее их из млекопитающих было двуногое прямохождение. Переход к прямохождению повлек укорочение морды (отразившееся и в зубной системе) и освобождение рук от локомоции. Отсюда вытекали три взаимосвязанных следствия: нервно-физиологические трансформации; морда освободилась от части функций (нападение и оборона, пищевое обшаривание) и смогла обрести функцию речи; рука обрела техническую активность и стала использовать искусственные органы – орудия – возмещающие клыки. Увеличение объема мозга, по Леруа-Гурану, не первостепенное явление, а вторичное, производное от вертикального положения. Однако затем развитие мозга играет решающую роль в развитии общества: вместе с прогрессом орудий и речи анатомическое тело человека находит продолжение в социальном «теле», набор биологических инстинктов заменяется коллективной памятью, видовые различия перекрываются этническими как формой организации коллективной памяти. Б.Ф.Поршнев отмечает, что неправильность этой концепции состоит в отожествлении возможного и необходимого. Да, прямохождение было первым условием становления человека, без которого не могли бы произойти последующие изменения. Но при наличии прямохождения могли быть и совсем иные трансформации с непредсказуемым дальнейшим продолжением. Это подтверждается палеоантропологическими фактами. Целая ветвь прямоходящих высших приматов – мегантропы и гигантопитеки – безусловно не имели орудий. Кроме того, лишь некоторую часть австралопитеков можно связать хоть с элементарнейшей орудийной деятельностью, другую часть, телесно не менее развитую, - нет оснований (3.С.41). Сложившуюся ситуацию рассмотрел советский антрополог М.И.Урысон. Он признает за аксиому, что человека отличает изготовление и использование орудий, но показывает невозможность связать появление этого признака с какими бы то ни было анатомическими изменениями. Однако, главная задача состоит не в том, чтобы найти то или иное отличие человека от животных, а том, чтобы объяснить его возникновение. Сказать, что человек возникал «постепенно» – значит, ничего не сказать, а увильнуть. Сказать, что он возник «сразу», «с самого начала» – значит, отослать к понятию начала и задать снова тот же вопрос, то есть получается замкнутый круг. Процесс цефализации то есть формирование в головном конце нервной системы ее центрального отдела, есть общая закономерность всех билатеральных (имеющих двустороннее строение тела) животных, обусловленная расположением на переднем конце тела дистантных органов чувств (зрение, слух, обоняние), а также оральной полости и органов равновесия (2.С.91). Начиная с рептилий, эволюция головного мозга пошла по двум различным путям. У млекопитающих шло прогрессивное развитие коры большого мозга, у птиц развитие надстроек на аппарате полосатого тела. Развитие новой коры переднего мозга повлекло за собой значительное расширение его полушарий и усложнение борозд и извилин на их поверхности, что способствовало морфофизиологическому прогрессу млекопитающих. И.П.Павлов писал: «Большие полушария представляют собой орган, который специализирован на то, чтобы постоянно осуществлять все более и более совершенное уравновешивание организма с внешней средой, орган соответственного и непосредственного реагирования на различные комбинации и колебания явлений внешнего мира, орган для беспрерывного дальнейшего развития организма» (6.С.191). Высокое развитие комплекса анализаторов связанных с функциями мозга представляет собой качественно новый этап эволюции нервной системы – образование первой сигнальной системы. Она создает групповые представления о вещах и явлениях внешнего мира. Но лишь образование связей третьего порядка могло привести ко второму величайшему скачку эволюции – к образованию мышления со словесными абстрактными понятиями. В комплекс анализаторов включается система высшего качества – вторая сигнальная система. Высшие формы нервной деятельности явились ароморфозом, который определил приспособления к разнообразным условиям среды не только за счет преобразования органов, но в основном за счет увеличения возможности перегруппировки одних и тех же органов в самых разнообразных функциональных системах (2. С. 100). Только у человека, с его мышлением, адекватное отражение опосредуется общественно-обобщенным опытом и получает свое выражение в форме планомерности и целенаправленности действий, оценки, предвидения как различных способов осознания причинно-следственных связей. Человеческое мышление раскрывает все новые возможности мозга «опережать действительность» более эффективными способами, чем это достигается посредством других форм опережающего отражения в живой природе. Суть гипотезы опережающего отражения в следующем: при превышении определенного уровня сложности система, чтобы вести себя адекватно окружающей среде, должна начать предугадывать ход будущих событий. Иначе она, сталкиваясь с изменением условий, в силу своей сложности и невозможности быстрой перестройки будет постоянно отставать в своих ответах на новые задачи. Советский философ и кибернетик А.Д.Урсул объяснял опережающие информационные причинные цепи тем, что «кибернетические системы» осуществляют ценностный подход к многообразию воздействующих сигналов. Наличие подобных субъективных реакций приводит к тому, что вредность или полезность того или иного воздействия определяется не после того, как оно привело к биологически (или социально) вредному (или полезному) эффекту, а до этого. Отбор сигналов происходит посредством их кодирования. Сигнал выступает в качестве стимула внутреннего информационного моделирования внешних будущих событий [13.С.94]. Благодаря адаптивной функции опережающего отражения, в ходе прогрессивной эволюции соотношение врожденных и приобретенных компонентов рефлекторной деятельности меняется в сторону превосходства индивидуальной формы приспособления над видовой. Весь цикл развития мозга у обезьян короче, чем у человека. К моменту рождения клеточные элементы в коре уже сформированы и ширина коры новорожденной обезьяны мало уступает ширине коры взрослой, в то время как у человека ширина коры возрастает вдвое после рождения и значительно усложняется ее строение. У обезьяны мозг почти полностью формируется к моменту рождения, у человека период формирования заканчивается примерно к семи годам. Отмеченные особенности онтогенеза человека является специфично новыми, эпиморфными, с ярко выраженными признаками неспециализированности: иметь заранее лишь основное и на первый случай, все остальное приобретать в зависимости от конкретных условий. Это привело к возможности неограниченной аккумуляции индивидуального опыта, знаний и навыков поведения, способностей быстрой адаптации, что содействовало выделению человека из отряда приматов. Немецкий ученый Т.Добжанский считает, что развитие мозга было решающим моментом эволюции человека и отбор действовал в направлении совершенствования умственных способностей людей. «Адаптивное превосходство в способности к обучению является постоянной и универсальной адаптацией в эволюции человека с начала его культурной или действительно человеческой фазы. Поэтому генетические различия между расами второстепенные в сравнении с различиями в наследии культур» (14.С.387). Биологическая эволюция создала генетическую базу для возникновения специфически новой человеческой формы эволюции, которая в свою очередь существенно воздействовала на биологическую эволюцию человека. Однако в настоящее время оба вида эволюции, биологическая и культурная, объединились в едином процессе исторического преобразования человеческого рода (14.С.387). Из гоминидной триады два признака – прямохождение и свободная верхняя конечность, способная к тонким манипуляциям – почти полностью сформировались ко времени появления рода Homo. Но третий признак – мозг – продолжал интенсивно развиваться на протяжении истории рода. Поэтому дифференциацию видов внутри рода, считает В.П. Алексеев, следует производить по строению мозга (1.С.121). Эта отмеченная особенность говорит в пользу утверждений Т.Добжанского. Вопрос о том, какой культурно-социальный признак или приобретение стали определяющими в формировании человека не может быть решен однозначно. Орудийная деятельность, мышление и речь развивались как параллельные процессы, начавшиеся со своих самых примитивных форм. Они стимулировали развитие друг друга, когда один из процессов отставал от других. Каким образом происходило это стимулирование, то есть, какой из признаков становился решающим в данный период, зависело от конкретных условий в каждой популяции. Вопрос о хронологических границах последовательных этапов эволюции человека, отделяющих одну форму от другой и обусловливающихся развитием и сменой движущих сил, также не может быть решен однозначно в пользу точных границ или отсутствия границ как таковых. Шло постепенное совершенствование морфологии, физиологии и психики гоминид. Но если это «постепенно» раскрыть как наличие переходных форм между основными (австралопитеки, архантропы, палеоантропы, неоантропы), то возникает вопрос: где же тогда граница, отделяющая переходную форму от основной? Утверждать, что качественные переходы от простых форм к более развитым происходили в определенный промежуток времени, когда существовала такая-то форма, с такими-то признаками – бессмысленно. Немного раньше существовала форма почти не отличающаяся от следующей, и какую из этих форм считать качественно новой зависит от установки исследователя. Если внимательно вдуматься в такой феномен как ускорение развития по мере усложнения форм материи, то становится ясно, что проблема качественных скачков и переходов в антропосоциогенезе является иллюзорной, если решать ее прежними методами. Сами понятия «качественный скачок», «перерыв постепенности», учитывая феномен ускорения, становятся неадекватными. Последних палеоантропов и первых неоантропов отделяют друг от друга всего пять тысяч лет. Но этот факт есть следствие увеличения скорости развития, то есть ускорения, которое действовало постоянно. Утверждать, что произошел скачок, значит либо утверждать, что произошло увеличение увеличения скорости развития (ускорение ускорения), а это будет ненужной тавтологией, либо считать, что ускорение прервалось, но это очевидно неверно. Ускорение действует постоянно (частные случаи регресса и тупиков развития не меняют общего направления), и уловить когда накопленное количество переходит в качественно новую форму, если и возможно, то пока недоступно. Любое деление первобытной истории на этапы необходимо лишь для упрощения понимания. Возможно, что в развитии видов существуют такие моменты, когда в их генотипе накапливается информация, делающая переход на следующий этап видообразования необратимым процессом. Какое количество поколений вмещали в себя эти периоды и когда они проходили, пока невозможно ответить достаточно точно. Но дальнейшие палеоантропологические, биохимические и генетические исследования, безусловно повысят эту точность от миллионов лет до тысяч для ранних этапов антропогенеза, и от десятков тысяч до нескольких тысяч лет для поздних. Так как антропогенез неразрывно связан с социогенезом, то к последнему применим тот же принцип: границей между этапами социогенеза можно считать время, когда накопленная человеческим обществом информация и созидательный опыт достигают такого уровня, что необходимым и необратимым становится переход к новым формам хозяйственно-общественной жизни. Необходимость и необратимость перехода нельзя зафиксировать по каким-то конкретным признакам, но это проявляется в усложнении взаимодействий между различными факторами (морфо-физиологическими и генетическими, социокультурными и психическими). Между архантропами, палеоантропами и неоантропами существуют значительные морфологические различия, которые не могут быть оценены ниже, чем видовые. Процесс трансформации гоминид с точки зрения биологии не может рассматриваться иначе, как процесс видообразования. С появлением неоантропа развитие человека как биологического вида прекратилось. Это отнюдь не значит, что человек вообще перестал развиваться. Наоборот, только с этого времени ускорение развития человечества достигло невиданных размеров. За 40 тыс. лет был пройден путь от каменного топора до атомных электростанций и космических кораблей, от первобытно-общинного строя до постиндустриальной цивилизации. Но все эти колоссальные изменения не затронули человека как биологический вид, он коренным образом изменился как социальное существо. Это свидетельствует о том, что с появлением неоантропа развитие человека безраздельно определяется социальными закономерностями, что только с ним возникло готовое сформировавшееся общество. Завершился не только антропогенез, но и социогенез, закончился единый процесс становления человечества – антропосоциогенез.
Обобщающий и прогностический обзор антропосоциогенеза Человек соединяет в себе тварь и творца, он разрушает в себе тварь, чтобы спасти творца. Ф.Ницше Чем более правильно увидеть и показать историю в целом, тем больше увеличится коэффициент прогнозируемости. Ведь историческая наука вольно или невольно, ищет пути стать наукой не только о прошлом, но и о настоящем и будущем. Человеческая история представляет собой прогрессивно ускоряющийся процесс и вне этого понята быть не может. В конечном итоге обобщающего исследования этой проблемы возникает вопрос: надлежит ли вписать динамику человеческой истории в более пространный ряд - в возможный закон ускорения истории Вселенной? В третичном и четвертичном геологических периодах развитие биосферы достигает максимальной ускоренности. Сейчас ускорение продолжается благодаря тому, что в мире появилась новая, более высокая форма движения материи. Те или иные процессы иссякают, кончают свой цикл предельного ускорения, но тем временем другие уже набирают более высокие темпы. Внутри любой периодизации (палеоантропологической, археологической, социальной) наблюдается ускорение, предыдущие периоды всегда длительнее последующих. Периодизация мотивируется качественными переломами в ходе развития. Попытки определить начало человеческой истории (основного качественного перелома) могут быть двоякого характера. Либо в центр внимания берется константный признак, навсегда отличающий человека от животного (внешнее определение), либо возникновение свойства прогрессивно изменяется (внутреннее определение). Тогда началом истории во внутреннем смысле будет считаться момент, с которого человеческая история стала двигаться быстрее истории окружающей природной среды. Итак, понятие «начало истории» зависит от того сделаем ли мы акцент на неизменном в истории или на изменчивости (3.С.39). Второй вариант заставляет думать также о проблеме конечности и бесконечности процесса. Эта проблема – не вопрос о существовании или исчезновении людей. Речь может идти только о конечности тех явлений, преодоление которых составляло исторический прогресс рода Homo Sapiens. Природа человека включает в себя: 1) эволюцию жизни, поскольку человек – это живой организм, зависящий от инстинктов, заложенных в него миллионами лет эволюции; 2) историю общества, поскольку все, что заложено в сознании человека и все, что действует на сознание, зависит от общества; 3) индивидуальную судьбу каждого отдельного человека. Первые два явления определяющие, потому что третье полностью зависит от них. На схеме «Развитие движущих сил антропосоциогенеза» сделана попытка представить историю жизни и разума как единый процесс высшей формы движения материи, от его начала до завершения. В средней части схемы изображены основные последовательные взаимосвязанные этапы развития. Вверху, факторы, которые определяли движущие силы, действовавшие на протяжении этапов. Внизу – хронология и формы жизни и разума, составляющие содержание этапов. Итак, неживая, косная материя в ходе своего развития приводит к появлению живой материи. Конкретные причины появления жизни не входят в задачу данной работы, но общие законы одинаковы для всех этапов – усложнение и ускорение организации материи, как следствие уменьшения энтропии. Развитие живых форм проходило под действием направленной мутации и естественного отбора. Этап возникновения – самый длительный, он начался примерно 4,5 млрд. лет назад. С появлением человека и общества эволюция жизни перестает играть решающую роль (иметь значение), и на первый план встает эволюция разума, как более высшей формы движения материи. На схеме все следующие друг за другом этапы изображены взаимопроникающе. Условия и признаки каждого этапа возникают в недрах предшествующего, как следствие прогрессивного развития, затем какой-то период два процесса идут параллельно при постепенном вытеснении менее прогрессивного. Затем неизбежным и необходимым становится господствующее влияние новых факторов, начинается новый этап. Предпосылки становления человеческого разума появились примерно 5 млн. лет назад, когда развитие жизни привело к появлению австралопитековых и существовали такие экологические условия, под воздействием которых приспособление австралопитековых пошло по пути применения природных предметов в качестве дополнительных органов и усложнения поведения. Переход к мясной пище и изменение образа жизни явилось причиной изменения морфологии и физиологии, а также психики австралопитековых и примерно 2 млн. лет назад более прогрессивно развитая форма (питекантропы или архантропы) начала новый этап – становление разума. Конечно, не все ветви данной формы гоминид пошли в дальнейшем по пути прогрессивного развития, но эти ветви уже не играют решающей роли. Орудийная деятельность как необходимое условие жизни питекантропов, зарождение мышления и речи, применение огня, можно считать признаками появления нового фактора определяющего развитие – ноосферы. Пока еще в самых примитивных формах, но ее дальнейшее усложнение в прогрессивных и перспективных ветвях гоминид стало необратимым. Новой движущей силой становится групповой биосоциальный отбор, который определяется тем, насколько эффективно коллектив формирующихся людей сможет приспособить к своей жизни окружающую среду. Эта новая форма борьбы за существование постепенно снижает действие старых движущих сил – мутаций и естественного отбора. Приобретенные приспособления теперь могут в рамках ноосферы передаваться от поколения к поколению. Но уровень этих приспособлений и формы их передачи были настолько примитивны, что монотонное существование архантропов без какого-либо значительного воздействия на природную среду длилось еще более 1,5 млн. лет. Около 200 тыс. лет назад сформировались неандертальцы или палеоантропы. Этот период характеризуется зачатками членораздельной речи, религиозных представлений и искусства, усложнением форм загонной охоты. С этого времени в сфере движущих сил можно отметить не только воздействие природной среды и ноосферы на становящихся людей, но и ответное воздействие разумной деятельности на природную среду. Теоретически такое воздействие существовало с появлением орудийной деятельности, но с эпохи палеоантропов воздействие на природу настолько расширилось территориально и усложнилось внутренне, что его объем можно считать качественно отличающимся от жизнедеятельности животных. В дальнейшем это привело к изменениям в экологии биосферы. Около 35 тыс. лет назад сформировался человек современного вида, он уже обладает потенциально простейшим абстрактным мышлением, общество развилось до первобытной родовой общины, жизнь которой полностью подчинена установленным обычаям и традициям, внедрение любых инноваций затруднено и длительно. С этого времени можно говорить о появлении сферы общественного сознания (другое название – коллективный мозг). Эта сфера управляет социальным развитием общества и индивидуальным сознанием каждого его члена. Человек не может еще целенаправленно влиять на эту сферу и полностью зависит от ее влияния. Л.Леви-Брюль на основе этого феномена обосновал теорию «коллективных представлений», а З.Фрейд теорию «коллективного бессознательного». Безусловно, и на предшествующих стадиях формирования человека существовало определенное информационное поле, включающее в себя весь накопленный опыт и реализацию этого опыта, отраженную в поведении. Но лишь с окончательным формированием человеческого мозга, когда главными факторами развития стали социальные закономерности (то есть в конечном итоге уровень сознания), только с этого момента можно говорить о новой сфере определяющей движущие силы. Пока еще каждое сообщество людей обладает своим «коллективным мозгом», но по мере формирования этносов и увеличения размеров сообществ общественное сознание уменьшает свою дискретность, коллективные представления различных сообществ сливаются. Около 12 тыс. лет назад в наиболее благоприятных экологических условиях, имея достаточно накопленного опыта, человек переходит к производящему хозяйству. В течение нескольких тысячелетий это дало возможность повысить уровень жизни, увеличить продолжительность жизни, а, следовательно, увеличить численность человечества. Увеличение численности требовало расширения и усовершенствования хозяйства, а достижение этого приводило в свою очередь к новому росту численности. Эти процессы говорят о том, что человечество начало влиять на ноосферу. Оно стало не только пассивным объектом, но и активным субъектом ноосферы, так как появилась возможность сознательно, целенаправленно и планомерно расширять сферу разума, осваивая недоступные ранее ресурсы природы. С переходом к производящей экономике окончательно завершилось становление человечества, и начался новый этап развития, характеризующийся разложением первобытно-общинного строя и усложнением социальных институтов. Те изолированные в неблагоприятных условиях сообщества, которые не смогли и по сей день завершить этот переход, уже выпадают из общего вектора прогрессивного развития, пока их не включают в сферу своего влияния более развитые общества. Около 4 тыс. лет назад возникают первые протогосударства, появляются зачатки цивилизации. Это значит, что в обществе существует особая прослойка обслуживающая религиозные культы и способная влиять на общественное сознание. До этого первобытные шаманы и колдуны были полностью подчинены существующим обычаям, религиозные реформы были невозможны. С формированием государства политические деятели также могут влиять на общественное сознание, устанавливая новые законы или регулируя культурные контексты в ходе внешней политики. Наконец сферы общественного сознания расширяются за счет распространения письменности. Через письменность человек получил новую возможность влиять на коллективный мозг. Причем письменность постепенно становится основным и универсальным способом этого влияния. Дальнейший рост численности привел к увеличению культурных контактов и расширению знаний и опыта в целом. Эти процессы значительно ускорили развитие человечества. В сфере общественного сознания появляется такой феномен как наука, а в ноосфере – техника. Вначале развитие знаний стимулировалось социально-экономическим уровнем общества, затем научные достижения сами стали влиять на социально-экономическое развитие и определять политические процессы. В XX веке произошел качественный скачок – научно-техническая революция. В сфере движущих сил она породила новое противоречие – это глубокий разрыв, существующий в настоящее время между стремительным прогрессом технологии и отсталым мировоззрением и психологией находящимися чуть ли не на уровне присваивающего хозяйства (брать у природы все, что возможно, не заботясь о последствиях). Но решить это противоречие путем ограничения каких-то технологий невозможно и бессмысленно. Все общественные движения и государственные программы, направленные на это, не достигнут своей цели. Сущность прогресса – увеличение возможностей разума, если смотреть глубже – уменьшение энтропии. Не торможение прогресса решит проблему, а наоборот - его дальнейшее ускорение. В смене движущих сил на схеме отражены следующие явления: 1) По мере усложнения форм развития движущие силы сначала только воздействуют на объект (животное, человек, общество), затем последовательно происходит взаимовлияние объекта и тех факторов (природная среда, ноосфера, общественное сознание), которые воздействуют на него, и определяют его развитие. Наконец разум сам становится движущей силой определяющей судьбу Вселенной. 2) Взаимозависимость категорий обусловливающих движущие силы: ноосфера порождена природной средой, общественное сознание порождено ноосферой. Они воздействуют на историю параллельно, и в зависимости от того, какая сфера на данном этапе является высшей, воздействие остальных сфер идет посредством этой, главной. Например, с появлением ноосферы природная среда остается определяющей настолько, насколько это проявляется в сфере деятельности разума. С появлением развитого общественного сознания ноосфера стала зависеть от того, как отразится окружающий мир в общественном сознании. 3) По мере того, как разум сам становится движущей силой во Вселенной, происходит слияние сфер воздействующих на разум и слияние разума с этими сферами. Это отразится сначала в слиянии общественного сознания с ноосферой после того, как человечество решит все внутренние проблемы своего жизнеобеспечения, освободится от зависимости от природной среды и вся дальнейшая его деятельность будет направлена только на познание законов природы. Научно-технический прогресс породил угрозу экологической и ядерной катастрофы. Он же должен привести либо к уничтожению этой угрозы, либо к преодолению последствий катастрофы, если она произойдет. Решение данной задачи возможно только при условии объединения усилий человечества в рамках единой земной цивилизации, где интересы отдельных территорий и социальных институтов будут подчинены общему интересу землян. Необходимым условием и одновременно следствием достижения этой цели станет изменение природы самого человека. Научно-технический прогресс, стремясь к предельному ускорению, сам становится движущей силой развития не только человечества, но и всей природы. Этот процесс окончательно завершится, когда будут полностью освоены ресурсы Земли и заселены все ее пространства (океаны, пустыни, полюса практически только начинают осваиваться), человек научится регулировать климат и все процессы в биосфере, начнет использовать для своих нужд ресурсы космоса. Разум сможет полностью освободиться от зависимости от природной среды, в том числе и от собственной биологической природы. Учитывая современные темпы прогресса, можно предполагать, что этот этап начнется уже в XXI веке. Человек с течением времени сам будет в состоянии направленно регулировать генетические процессы в своих популяциях. Сначала он избавится от всех болезней и станет более здоровым и сильным физически, усовершенствовав свою физиологию. Наконец будет возможно настолько увеличить продолжительность жизни, так усилить выживаемость организма в самых неблагоприятных условиях, что вечный враг человека – смерть, будет побежден. Это означает не бессмертие, но добровольный выбор времени смерти, когда исчерпаны все психические ресурсы организма, а не физические, как раньше. Как только познания достигнут необходимого уровня, человек будет готов вступить в третью фазу эволюции, контролируя свой генотип и сделавшись совершенным организмом. Окончательно исчезнет зависимость социальной природы разума от его биологической основы. Возможно, что человеческий организм полностью или частично утратит гуманоидную природу (независимо от того в какой степени сохранится внешний облик человека). Возможно также, что все эти изменения будут касаться не всего человечества, а только некоей новой выделившийся популяции, генетически перешедшей на новый этап антропосоциогенеза вследствие пробуждения новых возможностей мозга. Соответственно изменится психика и сознание нового человека. Как именно они изменятся еще рано, да и неуместно предполагать. Можно будет говорить о человеке нового вида, подходящее название – Человек Космический. Возможно, что эта новая популяция некоторое время будет совместно сосуществовать вместе с человеком прежнего вида, подобно тому, как некоторое время сосуществовали некоторые популяции палеоантропов и неоантропов, а затем новый человек начнёт строить новое общество в новых экологических нишах, не занятых старым человечеством. Итак, научно-технический прогресс как следствие социогенеза и одновременно его движущая сила должен (во всяком случае, может) привести к изменению биологической природы человека, то есть социальное накопило факторы для изменения биологического. С этой точки зрения вся история человечества является антропосоциогенезом. Завершение антропосоциогенеза будет означать (если следовать принятой логике развития) наступление этапа Мирового Разума, когда будет достигнут уровень познания всех законов природы, станет возможным свободно использовать пространство и энергию в своих интересах. Следствием этого станет обладание такими энергетическими ресурсами, что перед разумом реально встанет проблема изменения законов мироздания. Разум станет всемогущим и вездесущим творцом. Дальнейшее развитие, требующее изменения законов природы, так как прежние законы уже полностью использованы, может сделать неизбежным создание новой Вселенной. Именно к этому моменту и будет достигнута максимальная негаэнтропия. В наши дни среди некоторых футуристов, философов и астрофизиков обсуждается вопрос о расширении Вселенной как о результате деятельности суперцивилизации, о существовании такой суперцивилизации до эпохи начального взрыва Вселенной. Создание нового мира и будет тем исполнением и одновременно изначальной причиной, целью, ради которого происходило возникновение жизни, становление разума, развитие цивилизации, преодоление разумом своей биологической основы и освобождение от власти природы. Конечно, все умозрительные построения, сделанные на последних страницах данной работы можно считать натурфилософскими спекуляциями, не имеющими прямого отношения к научному исследованию и относящиеся к области фантастики. Но для полного раскрытия сути проблемы, имеющей обобщающее значение, представляется допустимым делать предположения о будущем. Ибо, построив модель достижения конечной цели, можно представить весь процесс в целом, понять его изначальную причину и движущие силы.
Схема "Развитие движущих сил антропосоциогенеза"
Использованная литература
|
