ДАНИЛОВ Александр Иванович

(25 февр. /8 марта/ 1916, с. Доброе Тамбовской губ. - 27 нояб. 1980, Москва) - профессор кафедры истории древнего мира и средних веков. Родился в семье сельских учителей - Ивана Александровича и Анны Александровны (дев. Покровская, 1890-1969). 

В 1931 Д. окончил неполную среднюю школу в с. Большие Липовицы и поступил в Уваровское пед. училище (Тамбовская обл.). После его окончания (1934) работал учителем 4-х классов, а затем учителем истории в 5-7-х кл. в Уваровской неполной средней школе. Одновременно в 1934-1936 учился на заочном отд-нии ист. ф-та Тамбовского пед. ин-та, который окончил с квалификацией преподавателя истории во всех средних учеб, заведениях. После окончания ин-та - учитель истории 8-10-х кл., завуч Уваровской средней школы. Одновременно с этим Д. начинает интенсивную подготовку к сдаче канд. экзаменов для поступления в аспирантуру при каф. истории средних веков МИФЛИ им. Н.Г. Чернышевского Наркомпроса РСФСР. С сент. 1940 -аспирант этого ин-та (науч. руководитель - выдающийся сов. медиевист проф. А.И. Неусыхин). 

С авг. 1941 -красноармеец 1 -го запасного стрелкового полка, с сент. того же года - слушатель Ин-та иностр. яз. РККА. С дек. 1941 по июль 1946 - воен. переводчик, пом. начальника оперативного отд-ния радиодивизиона «Осназ». В составе войск 2-го Украинского фронта участвовал в освобождении Румынии, Венгрии, Чехословакии, Австрии. На фронте в 1943 вступил в ВКП(Б). После демобилизации в 1946 восстановился в аспирантуре при МГУ, с которым в 1941 слился МИФЛИ. 

С июля 1947 - доц., с 1 нояб. 1948 по 1 сент. 1954 - зав. каф. древней и средней истории (затем - каф. всеобщей истории) в ТГУ. До 1 нояб. 1956 - доц. каф. всеобщей истории. С 15 авг. 1949 по 5 сент. 1951 - декан ист.-филол. ф-га ТГУ. С 1 сент 1954 - докторант Ин-та истории АН СССР. В 1956-1958 - ст. науч. сотр. сектора истории средних веков этого ин-та. С нояб. 1958 Д. -зав. каф. всеобщей истории Казанского ун-та. В сент. 1960 решением ВАК утв. в учен, звании проф. С 1 янв. 1961 по февр. 1967 - ректор ТГУ. Одновременно зав. каф. истории древнего мира и средних веков ист.-филол. ф-та. 

Ярким событием в жизни ф-та стала его пед. деятельность. В ТГУ Д. читал курсы - история средних веков; новая история. Он прочитал ряд оригинальных спецкурсов («Введение в историографию с элементами методологии ист. исследования», «Историография всеобщей истории»). Слушателей завораживала глубина мысли преподавателя, его умение на конкретном ист. материале раскрывать закономерности обществ, развития, выявлять логику ист. процесса. В своей науч. деятельности Д. воспринял и развил такую черту исследовательского метода А.И. Неусыхина, как органическое сочетание скрупулезного источниковедческого анализа и широких теорет. обобщений. Эта черта обнаруживается уже в его первой большой печатной работе «К вопр об эволюции фогства как одной из форм права феодальной собственности», созданной на основе канд. дис «Основные черты иммунитета и фогства на церковных землях в Германии Х-ХП вв.» на соиск. учен. ст. канд. ист. наук, защищенной им в 1947 в совете МГУ и опубликованной в «Тр. ТГУ» (1948. Т. 103). В них тщательное, построенное на обширной источниковой основе исследование специфического соц.-прав. ин-та раннего немецкого средневековья - фогства увязывалось с изучением центральной проблемы соц. истории средних веков - проблемы феодальной собственности. 

В ранних работах Д. отчетливо проявилась и другая черта его ист. Мышления - стремление актуализировать свои исследования. Она нашла выражение в обращении вскоре после приезда в Томск к историографической проблематике, ставшей главной во всей его дальнейшей науч. деятельности. Он концентрируется на изучении нем. историографии раннего западноевропейского средневековья, которая становится темой его докт. дис. Основные ее положения были опубликованы в монографии «Проблемы аграрной истории раннего средневековья в кон. XIX - нач. XX в.» (М, 1958), которую в этом же году защитил в качестве докт. дис. В этой книге, получившей высокую оценку специалистов в стране и за рубежом, впервые с марксистских позиций был дан глубокий анализ развития нем. медиевистики кон. XIX - нач. XX в. во всей его конкретности, выделены и критически рассмотрены ее основные направления. Книга явилась единственным в своем роде органическим сплавом историографического и конкретно-исторического исследования, благодаря чему не только приобретали особую убедительность историографические выводы автора, но и осуществлялся имевший самостоятельное науч. значение и построенный на обширном источниковом материале глубокий анализ конкретно-исторической проблематики (раннесредневековая нем. деревня, роль королевской власти в ускорении процесса цивилизации и др.). Демонстрируя значительные возможности марксистской методологии в изучении дискуссионных проблем истории и историографии раннего средневековья, книга стала новым словом в сов. историографии в самом подходе к критике немарксистской ист. науки. Д сумел во многом преодолеть господствовавший тогда односторонний поверхностно-политизированный подход к зап. историографии, сводившийся к ее огульному и бездоказательному «разоблачению». Сформулированные им принципы историографического исследования, реализованные в его собственной науч. практике, утверждали необходимость комплексного подхода к буржуазной, по тогдашней терминологии, историографии, предполагая изучение общеист. концепций, их идейно-теорет. основ и конкретных исслед. методик в органическом единстве. Принципиальное значение имело при этом его предостережение, что изучение истории ист науки не должно ограничиваться выяснением смены мировоззрений или историей полит, идей различных классов, так как при этом молчаливо предполагается, что ист. знания по самому своему существу лишены объективного науч. содержания, а сама история из науки превращается в простую функцию политики. 

В 1960 в составе сов. делегации Д. принимал активное участие в работе XI Междунар. конгресса ист. наук в Стокгольме. Его яркие, хорошо обоснованные выступления стали заметным явлением в обсуждении на конгрессе проблем методологии истории и истории древних германцев. Углубленное изучение идейно-теорет. основ историографического процесса закономерно привело его к исследованию природы самого ист. познания. Одним из первых в послевоенной сов. историографии уже в начале 60-х гг. Д. обратился к систематическому рассмотрению теоретико-методол. проблем ист. науки. Он стоял у истоков формирования методологии истории как особой ист. дисциплины, в особенности ее преподавания в унтах страны. В 1961 ж. «Вопр. истории» опубликовал его письмо «О некоторых вопр. дальнейшего изучения теорет.-методол. проблем ист. науки», сыгравшее большую роль в развертывании ист.-методол. исследований в сов науке. Здесь не только впервые подчеркивалась настоятельная необходимость всемерного развития таких исследований, но и набрасывалась их программа, которая получила практ. реализацию в тр. сов. историков и философов. Значительный вклад в осуществление этой программы внесли работы самого Д., посвящ. изучению природы ист. познания. В 1961/ 62 уч. г. он впервые в послевоенной высшей школе стал читать курс по методологии истории. Этот курс являлся базовым элементом осуществлявшейся Д. в ТГУ, также впервые в стране, полномасштабной специализации студентов по историографии всеобщей истории. Она включала в себя цикл спецкурсов и спецсеминаров, интенсивную языковую подготовку и большую индивидуальную работу со специализирующимися студентами.

 Важнейшим итогом науч.-пед. деятельности Д. стало формирование в 60-х гг. томской историографической школы, концентрирующейся на изучении в общем контексте взаимоотношения истории и современности теорет.-методол. основ историографического процесса. Ее своеобразным печатным органом стал сб. «Методологические и историографические вопросы исторической науки» - МИВИН (Томск, 1963-1999. Вып. 1-25), основателем и первым отв. ред. которого был Д. Возникшая в русле марксистской методологии, том. историографическая школа проделала значительную эволюцию, суть которой может быть обозначена как отказ от крайних эпистемологических подходов и выраженное стремление к методол. плюрализму. Такую эволюцию существенно облегчили заложенные Д. в ее основании принципы историографического исследования, обусловившие ее открытость, способность воспринимать даже первоначально чуждые ей идеи. Убежденный в науч. превосходстве ист. метода Маркса, передававший эту убежденность своим ученикам, Д. вместе с тем воспитывал у них серьезное отношение к немарксистской историографии именно как к науке, изучение теорет.-методол. основ которой не терпит поверхностного идеологизированного подхода. Сам он в своих тр. давал примеры такого отношения. Еще в начале 60-х гг., едва ли не первым в послевоенной сов. историографии указывая на интенсивные искания зап. ученых в области теорет. проблем ист. науки, Д. подчеркивал, что они связаны с постановкой ряда весьма существенных вопр., относящихся как к истолкованию важных сторон обществ, развития, так и к принципам ист. познания. 

Его перу принадлежит более 170 работ. Как руководителя его отличало умение мыслить крупномасштабно, перспективно. Любил ини-циативных сотр. и старался опираться на них. Будучи зам. декана, а затем деканом ист.-филол. ф-та, ректором ТГУ, он много сделал для становления этого ф-та как крупнейшего за Уралом многопрофильного учеб.-науч. центра. Его шестилетнее пребывание на посту ректора стало важным этапом в развитии ТГУ. С конца 50-х гг. по 1965 число студентов всех форм обучения выросло с 4500 до 10500 человек, число ф-тов возросло с 8 до 12, каф. - с 50 до 67. В дополнение к 22 лаб. открылось еще 12. Науч.-пед. коллектив вырос с 500 до 760 человек. В ТГУ в 1965 работало 40 д-ров наук (в 1958 - 20). Совершенствовался учеб.-восп. процесс, концентрация усилий всего коллектива была нацелена на повышение эффективности и качества науч. исследований. Велись интенсивные поиски новых форм учеб, процесса. Так, по инициативе Д. и при его самом деятельном участии на ист. филол. ф-те были созданы спецгруппы - учеб, группы с усиленным изучением иностр. яз. (анг. или нем.), готовившие высококвалифицированных специалистов в различных областях ист. знания. В эти годы в ун-те появились новые науч. направления, специальности, специализации и каф. Повышение интенсивности науч. исследований вело к укреплению имевшихся и созданию новых науч. школ, значительному росту количества д-ров и канд. наук, а также числа науч. публикаций. Шел интенсивный процесс становления ТГУ как крупнейшего и авторитетнейшего регион, учеб.-науч. центра, что выразилось в создании при ун-те межвузовских науч. советов по защите докт. и канд. цис., проведении регулярных межвузовских науч. конф., подготовке науч.-пед. кадров для вузов и науч. учреждений Сибири и Дальнего Востока, чтении лекций и проведении науч. консультаций проф. и доц. ТГУ в других сиб. вузах. Большое влияние Д. уделял укреплению материальной базы ун-та. Были построены 2-й (физ.) учеб, корпус, два пятиэтажных студ. общежития, базы отдыха для преп. и студентов в Киреевском на берегу Оби, пионерский лагерь в Алаево, начата работа по реконструкции Науч. библиотеки. В ТГУ Д. вел большую обществ, работу, избирался секретарем партбюро ф-та, а затем членом и секретарем парткома ун-та. Редактировал многотиражную газ. «За сов. науку» (нач. 50-х гг.). В период работы в Томске избирался членом Томского обкома ВЛКСМ (1948-1949), членом Томского горкома КПСС (1953-1954) депутатом облсовета (1965-1967), членом обкома КПСС (1954-1955). Делегат XXIII, XXIV и XXV съездов КПСС. Депутат Верховного Совета СССР (1966-1970). Депутат Верховного Совета РСФСР (1971-1980). Засл. деятель науки РСФСР (1966). 

В февр. 1967 Д. был назначен министром просвещения РСФСР и оставался на этом посту вплоть до своей смерти. С присущими ему энергией и целеустремленностью включился он в трудную работу по совершенствованию системы народного образования России. Это была не только организационная работа. Д. становится д. чл. АПН СССР (1967). Новый аспект его науч. деятельности связан с изучением педагогики средней школы. В его многочисленных работах этого периода получили разностороннее освещение актуальные проблемы школьной педагогики и методики преподавания истории в средней школе. Вместе с тем он продолжал заниматься науч. и научно-организационной деятельностью по своей основной специальности - заведовал каф. истории средних веков МГУ, являлся отв. ред. акад. сб. «Средние века», продолжал собственные исследования в области методологии истории и историографии всеобщей истории. Он возглавлял авторский коллектив, подготовивший текст основного доклада на ХIV Междунар. конгресс ист. наук в 1975 в Сан-Франциско, раскрывавшего многообразные соц. функции ист. науки (см.: История и общество//Вопр. истории. 1977. № 1). В тогдашней ист. ситуации, характеризовавшейся преувеличенными надеждами на «сциентизацию» ист. дисциплины, оборотной стороной которых являлось третирование событийной истории как ненаучной, принципиальное значение имела ст. Д. «Ист. событие и ист. наука» (1980), ставшая последней его прижизненной публикацией, в которой в полемике с модными попытками «квантификации» истории обосновывалось положение об ист. событиях как важнейшей категории ист. науки, ибо, подчеркивал он, ист. мир - это мир событий, вне которых нет истории как действительности. 

После отъезда в Москву Д. сохранял многообразные связи с ТГУ, особенно тесные с его учениками. Он внимательно следил за их науч. ростом, щедро делился с ними своими богатыми знаниями, помогал ценными советами. Д. был ярким, разносторонне одаренным человеком, обладавшим потрясающей эрудицией. Не было, казалось, ни одного вопр. из широкого спектра гуманит. дисциплин и даже искусства, на который нельзя было получить от Д. обстоятельного, хорошо аргументированного ответа. Властное обаяние его самобытной личности привлекало к нему самых разных людей, в особенности же студентов. Всякий раз, когда он впервые появлялся в учеб, аудитории, будь это в 1947 в Томске, в 1959 в Казани или в 1961 опять в Томске, между ним и студентами быстро устанавливалась особого рода эмоциональная связь, основанная не только на их восхищении профессиональным мастерством преподавателя, но и на очаровании его личностью. Для многих его учеников выбор специализации определялся именно притяжением личности науч. руководителя. Их любовь к учителю поистине не знала расстояния. Когда, например, Д. вернулся в начале 60-х гг. в Томский ун-т, то вслед за ним из Казани приехала группа его учеников, которым суждено было стать ядром складывавшейся науч. школы; Д. ( его ученик Н.И. Смоленский был в 1964 награжден MB и ССО СССР медалью «За лучшую науч. студ. работу», другой ученик, И.И. Шарифжанов, и их науч. руководитель - грамотами того же министерства). В свою очередь, и ученики Д. всегда могли рассчитывать на дружеское участие и помощь учителя, выходившие за рамки их формальных отношений. В трудные послевоенные годы он буквально подкармливал своих учеников, дарил им ценные подарки. Он подготовил около 10 канд. наук. Среди его учеников д-ра ист. наук, профессора Н.И. Смоленский, Б.Г. Могильницкий, И.И. Шарифжанов, В.В. Иванов, проф. ОмГУ Г.К. Садретдинов, канд. ист. наук Н.С. Черкасов и др.. Высокий, стройный, светловолосый, с прекрасно вылепленным лбом и большими, серо-голубыми с зеленью глазами, светящимися глубоким умом, таким запомнился Д. тем, кто работал с ним в ТГУ. Похоронен в Москве на Ново-Девичьем кладбище. В память Д. на 3-м учеб, корпусе ТГУ установлена мемориальная доска.

Награды: орден Ленина (1976), орден Октябрьской Революции (1971), орден Отеч. войны II ст. (1944), орден Трудового Красного Знамени (1961), орден Красной Звезды (1943); медали «За боевые заслуги» (1943) и др.

Источник: Профессора Томского университета: Биографический словарь (1945-1980) /С.Ф.Фоминых, С.А.Некрылов, Л.Л.Берцун, А.В.Литвинов, К.В.Петров, К.В.Зленко. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. Том 3. С. 123-129.